Рыжов Александр Геннадьевич

Александр Геннадьевич Рыжов родился в 1980 году в Куйбышеве, ныне Самара. Его дедушка и отец были военными, у мамы два высших образования: медик и бухгалтер.

Первые годы жизни его воспитывали бабушка и дедушка, так как мама в это время училась в институте, а папа служил.

«Вспоминаю, как познакомился со своим папой. Мне было года два-три, растили меня дедушка и бабушка. Однажды дверь квартиры открылась, и вошел незнакомый дядя. Почему-то все смотрели то на него, то на меня.  Дядя присел, откуда-то достал машинку – пожарную, красную, заводную и с ключом, с кругловатой крышей и с синей мигалкой – завел, поставил на пол и запустил. Машинка описала дугу и приехала ко мне (наверняка дядя заранее репетировал). Почему-то брать ее не хотелось, но так надо было, старшие подсказали/велели. Я взял машинку и убежал. С мамой я знакомился несколько раз - каждый раз, когда она приезжала на каникулы из института»

Потом родители забрали Александра от бабушки и дедушки, несколько раз переезжали, в процессе чего приходилось пересаживаться из одного детского коллектива в другой. Дома в семье всегда было много книг, в том числе и детских.

Стихи Александр начал писать класса со второго. Он почти дословно помнит свое первое стихотворение:

Будильник ходит и звонит
И летом, и зимой.
Он говорит, который час,
И делает вот так:
Тик-так.

В школе на уроке труда сделали блокноты из тетрадок. У него был блокнот с красной обложкой и какой-то картинкой, самодельный (насколько он помнит, мама помогла смастерить). Александру так хотелось писать в этот блокнот что-то особенное, свое. Вот и начал писать стихи. Первое стихотворение было тоже для какого-то школьного урока. А продолжил писать уже сам. Был очень доволен, часто открывал и перечитывал свои произведения. Наверное, в своих глазах тогда это выглядело как книжка и потому так нравилось.

Блокнотик был тонким, но заполнял он его всю начальную школу. Стал писать стихи на дни рождения родственникам. О природе. И тому подобное. Как-то даже написал бабушке на день рождения поэму на сотню строф. Пошли новые тетрадки. В подростковом возрасте у него была толстенная конторская книжка с зелеными страницами формата А4, ее он заполнил стихами страниц на сто, а ей конца не было видно. Почему-то потом Александр эту тетрадь уничтожил.

В детстве у него был список профессий, кем он хочет стать: моряком, космонавтом и т.д. И в этом списке почти постоянно была профессия «поэт-писатель». Но по первому образованию он – преподаватель иностранных языков (немецкого и английского), по второму - экономист с знанием права.

Стихи писал с перерывами. Когда лет в шестнадцать-семнадцать стал читать Библию и ходить на собрание, попробовал писать о вере, о Боге. В подражание стихам Кушнир, Везиковой и других христианских поэтов. К тому времени он прочитал многовато из классики, и на фоне обостренного подросткового критического отношения к миру и себе стал очень недоволен своими творениями. Примерно понимал, как хочет писать, и видел, насколько недосягаемо это для него на данный момент. А писать плохо не хотелось. Поэтому бросил сочинять стихи вообще. Года на три-четыре. Через время пробовал возобновлять и снова бросал. Именно из-за контраста между ожидаемым и имеющимся уровнем поэтического мастерства.

В восемнадцать лет Александр принял крещение.

Серьезно возобновил занятия творчеством, когда познакомился с сестрой-поэтессой в своей церкви, почитал ее стихи. Может быть, ему стало завидно: как это так, она может, а я не могу? Близость настоящего поэта, которого можно потрогать, как-то приблизила и ту планку, которая раньше казалась недосягаемой.

Он написал тетрадку стихов, показал их этой сестре (Надежда Давыденко). Точно весь отзыв не запомнился, но был один такой совет: развивать лексический запас. В его стихах тогда было много повторяющихся понятий и слов, одних и тех же. Он сначала крепко обиделся на критическое замечание. Хотя сразу понял его уместность и полезность. Когда обида прошла, решил попробовать. С тех пор «пробует» почти без перерывов (крупных) до сего дня.

«Я понял две такие вещи. Во-первых, очень полезно иметь высокую планку требований к своим текстам. Для установки этой планки на должный уровень надо много читать качественной поэзии. Перемежать это чтение добротной прозой. Пытаться разбираться в том, как устроены конкретные художественные произведения. Искать эти элементы и структуры в своих творениях, встраивать их в свои новые тексты. Время от времени нужны встряски, чтобы ты видел сам или кто-то тебе показывал, в чем твои тексты еще слабы. Чтобы ты не почитал себя достигшим и не был удовлетворенным своим нынешним уровнем мастерства. Без этого роста я себе сегодня не могу представить.

И второе: к этой высокой планке надо последовательно добираться, т.е. писать, писать, писать... Очень много. Очень-очень много. Не десятки стихов в год, а сотни. Есть отдельные талантища и гении, которые с первого или пятого стихотворения творят шедевры, а в отношении всех остальных хороших людей, которые хотят стать хорошими поэтами, я не верю, что у них это получится, если они будут изредка что-то пописывать да кое-что порой почитывать».

Об обстоятельствах написания некоторых гимнов:

 

«Иногда стихи рождаются из переживаемых ситуаций.

[Стою] на коленях, но в лесу - собираю чернику. Комары, пот, но твержу себе: «Ни шагу назад, но только вперед». Угадайте, какая песня родилась.

«Держись Христа»  написал в один присест, минут за пять, не отрывая ручки от бумаги, не сняв верхней одежды. Приехал с собрания, на котором покаялся человек, который мне первый когда-то засвидетельствовал о Христе, а потом отпал от Бога. У меня никакой задумки заранее не было, только пожелание: «Держись Христа». Оно и стало рефреном»

«Пой, труба, о Господе прекрасном» написан на 20-летний юбилей духовых курсов МХО МСЦ ЕХБ. Стих «Сегодня жну, что сеяла вчера» был написан по просьбе одной сестры на праздник Жатвы.

О гимне «Глубоко унижен»:

 

«Это стихотворение я написал в 2004-м году. Я по какому-то поводу был в гостях в Кобрине у семьи Давыденко. Когда я бываю в гостях, первая деталь интерьера, которая привлекает мое внимание – это книжные полки. У Александра Станиславовича и Надежды Поликарповны они занимали, помнится, всю стену и были обильно уставлены томами, охватывавшими самые разные тематики. Вот там-то я нашел тоненькую книжечку «Песни плача и хвалы». Это такой своеобразный альбом, отпечатанный на глянцевой бумаге, где на одной стороне разворота находится фотография, а на другой - переложение стихотворения или песни из библейского текста, также там приводятся некоторые пояснения и размышления автора-составителя.

В частности, меня впечатлил пасхальный гимн первых христиан «Глубоко унижен - высоко возвышен». Я остро воззавидовал Надежде Поликарповне, обладательнице этого альбома, которая сама писала стихи и за несколько лет до того побудила меня заняться этим служением. Подумал: «Этот альбом - это ведь такое сокровище, бери и пиши песни по этим лекалам». Но в публикациях Н.П. стихов по мотивам текстов из этой книжки я не нашел, и поэтому решился сам написать стихотворение, взяв первой строчкой упомянутые выше слова: «Глубоко унижен – высоко возвышен». Дальше от текста, приведенного в альбоме, я отошел. Книгу, кстати, я вскоре увидел в христианском книжном магазине и сразу же купил, хотя был очень и очень стеснен в средствах.

Это стихотворение у меня – рекордсмен по долгостроительству. Писал я его – точно не помню, надо искать черновики тех лет – года полтора. Скорее всего, такой долгий срок работы над одним текстом объясняется сложностью формы, по крайней мере, для меня тогда она была сложна. Попробую объяснить структурный замысел. Стихотворение состоит из рубленых фраз, в основном по две на строку с обязательным интонационным водоразделом посередине. В поэзии и так почти всегда бывает тесно мысли, которую приходится втискивать в определенный размер, а тут из-за рубленого характера фраз было сложно вдвойне. Фразы должны были быть короткими и емкими. И, желательно, поэтичными, красивыми. О насыщении текста метафорами и прочими поэтическими украшениями я в те времена не думал, просто вкладывал те смыслы и впечатления, которые у меня отозвались по прочтении «Песен плача и хвалы». Через несколько лет, когда песню хотели записать на диск, меня попросили дописать куплет. Помню, что дописывался он тоже со скрипом – несколько дней интенсивного думания.

Вообще форма у меня никогда не идет впереди содержания, стихотворения я обычно начинаю писать с какого-то импульса, повода. В случае с этим стихотворением импульсом была строчка «Глубоко унижен – высоко возвышен». Меня поразило, как много догматического смысла содержится всего в четырех словах. При этом эти четыре слова построены в лучшем порядке и уже неимоверно поэтичны. Здесь сам начальный импульс предопределил будущую форму стихотворения: короткие фразы, построенные на противо- или сопоставлении. Ритм и размер у меня определяются обычно первой строкой, я не задумываю особенностей формы заранее, а следую тому покрою, по которому сложатся первые фразы стихотворения»

Сейчас Александр живет в г. Брест. Работает переводчиком с немецкого на русский и белорусский языки. Свободное время любит посвящать чтению. Он рукоположен на служение учителя, старается посвящать больше времени на изучение Библии и подготовку к проповеди.  У Александра девять детей.